Эфиопская мать с детонаторомПомнится, читал мельком одну статью, в которой военные сравнивали: какой из языков наиболее краток и при этом несёт больше полезной информации. Применительно к их, армейским, условиям быта, естественно. Оказалось, что русский язык вовсе не на первом месте. Но тут аналитики делали важное примечание: в экстренной, нештатной ситуации эти русские переходят на мат. И тогда фразы становятся в разы короче, а их информационная насыщенность — в разы больше!
Однажды спецбригада во главе с Денисом Анатольевичем отправилась на вызов. Диспетчер передал слова старушки, матери пациента, дословно: «опять этот олигохрен озорует!»
читать дальшеНа месте удалось узнать, что никаких олигохренов тут и близко не росло, просто сын, здоровенный мужик пятидесяти с гаком лет, года полтора назад перенёс инсульт. И с тех пор время от времени бывает в печали. А домашняя утварь от такой печали почему-то летает, падает и всячески приходит в негодность.
К моменту прибытия спецбригады, впрочем, печаль мужика немного отпустила. Во всяком случае, он был не против поговорить за жизнь. Одна беда — после инсульта у него развилась моторная афазия, и он почти не мог говорить. Почти. Кроме пары крепких выражений.
- Как вас звать? - спросил Денис Анатольевич.
- Эфиоп твою мать! - виновато развёл руками мужик, показывая, что он и рад бы сказать, да вот хрен... то есть, афазия мешает.
- Митька, нормально с доктором говори! - прикрикнула мать.
- Детонатор! - привычно отмахнулся от неё Митька (ну, вы поняли, что за детонатор).
- А лет вам сколько? - спросил Денис Анатольевич.
- Эфиоп твою мать, - Митька нарисовал в воздухе «56»
- Шестой десяток пошёл, а матом ругается, как дитё малое! - пожаловалась старушка. - Олигохрен, как есть олигохрен!
- Детонатор, эфиоп твою мать! - погрозил ей Митька пальцем.
Доктор продолжил расспрос. Осторожно пробираясь среди детонаторов и эфиопских матерей и старательно избегая соблазна перейти на фольклорный вариант общения, он выяснил, что да, действительно, бывают у пациента периоды, когда всё вокруг сильно начинает раздражать. А невозможность донести до окружающих нужную мысль в приличной форме лишь усиливает это раздражение. А правая рука до сих пор слушается плохо, и записки, в случае крайней необходимости, приходится писать левой, что вообще невыносимо.
- Ну хорошо, - решил подвести итог доктор. - Теперь послушайте оба сюда.
- Детонатор, - согласно подвинулся поближе Митька.
- Для начала идёте к участковому психиатру, чтобы он подобрал вам что-нибудь от раздражительности и для настроения, - стараясь формулировать как можно проще, сказал Денис Анатольевич. - Это понятно?
- Эфиоп твою мать! - заверил его Митька.
- А потом идёте к своему неврологу...
- Детонатор!
- Не детонатор, а идёте обязательно! - доктор был непреклонен. - И настаиваете, чтобы он подобрал вам лечение. А то ишь чего вздумали: в остром периоде после инсульта полечились — и бросили! Так дело не пойдёт, вы меня поняли?
- Эфиоп твою мать, - нехотя согласился Митька.
- А сейчас давайте попрощаемся, - Денис Анатольевич встал и протянул руку. - В больнице у нас вам делать нечего, но на приём чтоб как штык!
- Детонатор! - неуклюже взял под козырёк Митька. - Эфиоп твою мать!
- И вам счастливо оставаться, - пробормотал Тимур.
Не успели сесть в барбухайку — позвонила диспетчер и передала вызов на белую горячку, в пригород, к чёрту на кулички.
- Эфиоп твою мать! - с чувством сказал Денис Анатольевич.
- Детонатор! - согласился с ним Тимур.